- Петр Алексеевич! К вам! - донесся из-за занавески почтительный голос караульного, удивительно сочетающий в себе заискивающее извинение (отвлек начальство от важного дела), легкую верноподданическую гордость (Вот не зря меня тут поставили! Караулю! Не сплю! Оправдываю!), и мягкий нажим, что все-таки дескать покорнейше прошу простить, но мол дело безотлагательной важности. Мгновенно уловив все эти эманации профессор Большов со вздохом разогнул уставшую поясницу, коротко кивнул коллегам и, воздев руки в окровавленных хирургических перчатках, вышел в приемную.
- О! Кого же это к нам снова занесло! - с наигранным удивлением и на всякий случай преувеличенно громко, чтоб услышали в операционной, провозгласил он, узнав позднего визитера. В кресле посетителей расположился лидер бандитской группировки. По обыкновению вместо приветствия он неприязненно поджал губы и сощурившись посмотрел на профессора.
- Доброго времени суток. - процедил Либерман в своей обычной неподражаемой манере, когда даже самая вежливая фраза казалась неприкрытой издевкой.
- Рады приветствовать вас в нашей скромной обители. - Большов снова попробовал ответить в той же манере и с той же интонацией и как всегда у него не получилось.
- Чем обязаны вниманием? - поинтересовался он обычным голосом, вяло махнув окровавленной рукой. - Надеюсь мы не будем снова мусолить ту безблагодатную тему, что мы должны вам денег?
- Вообще-то я пришел не за этим, но раз уж вы сами вспомнили, профессор…
Большов устало вздохнул, опускаясь на стул напротив. Он понял, что это снова надолго.
- Либерман, ну почему ты такой зануда? - спросил он риторически.
- Я не зануда. - терпеливо возразил Либерман. - И это легко подтверждается разницей в отношении между двумя людьми. Взять вот тебя. Вот ты профессор, с виду неглупый уважаемый человек, а не понимаешь очевидных вещей. Ты, видимо, считаешь, что весь мир обязан поступать по-твоему, а между тем существуют правила и обязательства, которые все порядочные люди знают и неукоснительно соблюдают. Хотя мне тоже иногда хочется так поступить, но я понимаю, что не имею на это права. Так почему же ты считаешь, что тебе можно хамить человеку, который пришел к тебе с благими намерениями?
Большов едва не полез скрести в затылке, но вовремя вспомнил про перчатки.
- Прошу прощения, что там ты говорил о порядочности? - переспросил он слегка растерянно.
- Я понял. - спокойно сказал Либерман. - Я понял, что ты меня не понял. Я поясню на простом примере…
- Ладно! Ладно! - профессор судорожно стянул перчатки и бросил их в мусорное ведро. - Перейдем сразу к благим намерениям. - У меня еще много работы.
- Ну хорошо. - с неохотой согласился Либерман. - Перейдем. Меня интересуют данные по петле времени, а точнее - по всему, что может управлять этим процессом. Я тут слышал, что разомкнуть петлю тяжело. Требуется много энергии. А вот перезапустить ее еще разок - проще. А еще меня интересует, как при этом передать накопленные за год знания в следующий круг.
- Да меня и самого это все интересует! - раздраженно ответил Большов. - Да только данных не хватает. Разобраться в проблеме такого масштаба - это тебе не на перо кого-то посадить.
- Понимаю. - Кивнул Либерман. - А потому зла на вас не держу. И наоборот, предлагаю сотрудничество. Я бизнесмен, и предлагаю вам поучаствовать в моем новом масштабном проекте, прибыль будет честно распределена между участниками. В зависимости от их участия, разумеется.
- Я, к сожалению, не имею полномочий сотрудничать с ВАМИ! - сказал Большов, делая ударение на последнем слове. Меня за это могут обвинить в коррупции и измене.
- Измене? - удивился Либерман. - В какой такой измене? Это на которую высаживает от травы что ли?
- Ну это не про меня! Я человек материалистических взглядов. В чем-то даже прагматик. Профессия обязывает. Для меня важен логический порядок и математическая модель. Это такие как ты ближе к природе, и способны учиться мировосприятию у животных, деревьев, у трав… Особенно у трав! Так что я пока не вижу, как мы тут можем прийти к взаимопониманию. Но любую посильную помощь я скорее всего приму, и не бесплатно. Рук у меня не хватает. Вон в операционной очередной следопыт того и гляди загнется…
- А что случилось? - поинтересовался Либерман.
- Да вот, отправили на измерения к аномалии. Подошел слишком близко. Приборы потерял, самого шарахнуло… И не можем понять чем…
- Ну а симптомы какие?
- Похоже на отравление. Органы отказывают. Делаем пересадку тканей, обширные некрозы. Противоядия нет.
- Ну ты даешь, профессор! - засмеялся Либерман. - Решение лежит на поверхности!
- Ну-ну? - Большов поднял брови.
- Э нет! Услуга за услугу. Не в ту сторону смотришь, наука! Ты пока подумай над моим предложением, а я тебе потом расскажу, что и как. И это, найми уже охрану нормальную. А то они у тебя похожи на этих… на сбежавших из зоопарка клоунов.
С этими словами Либерман покинул бункер ученых, оставив профессора наедине с невеселыми размышлениями.
***
- Блииин, помирать то как не хочется… - сталкер лежал на спине, заложив руки за голову и смотрел в высокое синее небо. Внезапно возникшая мысль поразила его самого. Он вовсе не собирался помирать, не был болен или ранен. И хотя Зона была местом небезопасным и мало способствовала укреплению здоровья и долголетию, но все же сталкер был уверен, что в ближайшее время с ним ничего не случится. Существовала правда небольшая проблема, в виде нависшей над миром глобальной катастрофы. Но что с того? Мир всегда стоял на грани. Весь это мир, созданный людьми, наполненный людьми, переполненный их страданиями, страхами, пороками. Разве не они сами поставили себя на эту грань? Каждый винтик этого смрадного мира надо было менять. Сталкер в общем-то был с этим согласен, чувствуя в этом некую высшую справедливость и даже испытывал в глубине души мрачное удовлетворение. Но все же, при всем этом ему почему-то не хотелось быть частью этого тонущего корабля.
Он вздохнул и опустил руку на глаза, прикрыв их от солнца. Тьма. Вот и все, что останется от этого мира, после того, как все придет к концу. Если конечно суетливые насекомые, называющие себя людьми, не найдут способ изгильнуться и продлить свое жалкое существование. Слепой животный инстинкт, понукающий каждый биологический вид, пинками и страхами подгоняющий его вперед, в будущее, в беспросветное, безостановочное, бессмысленное завтра… Но ведь для того нам и дан разум, чтобы отличать себя от животных, вырваться из этого колеса. Нет, он конечно не спасает от ошибок, скорее даже наоборот, заставляет делать их гораздо больше, но зато у разумного существа есть возможность осознать свои ошибки, исправить их или принять, как неисправимые. И сделать выбор. Нет, даже не так, не выбор, а Выбор!
И все равно, сталкер чувствовал горечь. Горечь выбора. Да, он прошел все испытания, смог дойти до Монолита и сделать свой выбор. И вот теперь он лежал и думал, что главное не сделать выбор, и не понимание того, что любой выбор рано ли поздно приведет тебя к свободе. К свободе через смерть. Потому, что безупречна в этом мире только смерть. Все остальное условно. В общем черт с ним, с этим пониманием. Самое главное, что с этим пониманием нельзя дальше жить. Ни морально, ни, как выяснилось, физически. И это было обидно.
Когда всего лишь шаг отделяет тебя от совершенства, но оно недостижимо, потому что ты смертен. Потому, что ты человек.
Сталкер лежал и пытался понять, что же не дает ему покоя.
- Что-то тут не сходится. - думал он. - Я что-то упустил из вида. Ну что же, время еще есть. Последние дни мира покажут, чего мы все стоим!